Я -- в своем последнем и самом лучшем в мире детдоме. Передо мной завтрак: немного картофельного пюре, половинка помидора, булочка с маслом и чай. Я точно знаю, что сегодня не праздник, но почему тогда дали картофель? Я пробую чай -- он сладкий. Свежий помидор -- вообще деликатес. Я съедаю все и понимаю, что мне фантастически повезло, я попал в рай.

Через месяц после того, как пацанов отвезли в дом престарелых, она поехала навестить "своих" подопечных. Приехала и рассказала все нам. Из восьми человек выжил один Генка. Дом престарелых состоял из отдельных помещений барачного типа. Престарелые и инвалиды были рассортированы по степени инвалидности. "Наши" лежали в отдельном бараке с доходягами. Вдоль стен тянулись ряды кроватей, с которых стекала моча. К ним никто не подходил. Воспитательница привезла им компот ассорти в больших банках. Про Генку она сказала: "Злой какой-то". "А компот заберите, все равно ходячие съедят". Я спросил ее, что будет со мной, когда я вырасту. Меня тоже отвезут в дом престарелых, и я умру? -- Конечно.

Страну эту полагалось ненавидеть. Так было принято. Ненавидеть следовало все капиталистические страны, но Америку особенно. В Америке жили враги, буржуи, пьющие кровь рабочего класса. Американский империализм готовил для нас атомную бомбу. Рабочие в Америке постоянно голодали и умирали, перед посольством Советского Союза в США нескончаемым потоком лилась очередь желающих сменить гражданство. Так нас учили, мы верили. Я Америку любил, любил с девяти лет. Именно в девять лет мне рассказали, что в Америке инвалидов нет. Их убивают. Всех. Если в семье рождается инвалид, врач делает ребенку смертельный укол. -- Теперь вы понимаете, дети, как вам повезло родиться в нашей стране? В Советском Союзе детей-инвалидов не убивают. Вас учат, лечат и кормят бесплатно. Вы должны хорошо учиться, получить нужную профессию. Я не хочу, чтобы меня кормили бесплатно, я никогда не смогу получить нужную профессию. Я хочу укол, смертельный укол. Я хочу в Америку.

А надо жить очень просто. Здесь, сегодня, сейчас. Правильно. Бо завтра ж з тобою може трапитися таке: В доме престарелых его положили в палату с двумя дедушками. Безобидные дедушки. Один -- сапожник -- варил сапожный клей на электрической печке, другой -- доходяга -- почти ничего уже не соображал, с его кровати стекала моча. Сменного белья Сереже не дали. Объяснили, что менять штаны ему положено раз в десять дней. Три недели он лежал в палате с запахом дерьма и сапожного клея. Три недели ничего не ел, старался пить меньше воды. Привязанный к своему мочеприемнику, он не решился выползти на улицу голым, чтобы в последний раз увидеть солнце. Через три недели он умер.

мобіли заряджати:-)

Никто в мире не ставит памятники террористам и политическим убийцам. А як же Джузеппе Гарибальді в Таганрозі?

а от цікаво таке. як відомо, хвашисти взагалі і гітлер особисто дуже не полюбляли геїчів і навіть тримали їх в концтаборах. в той же час більшість наших анти хвашистів теж не полюбляють геїчів. От як тут бути?

Ты ще скажи, шо ти за шапкокрада гойлосцювала з надією на покращення!

да, був тут один, Кримський Москаль, але після обрання шапкокрада кудись хутко зник. Мабуть кримські родичі придушили за бидлозека:-)

Вона! Вона!

тунця лизнеш?

как обосралісь шапкокради!

так шо готуй кромфек валізу, пістуй на вокзал і тю-тю на воркутю!

і погроми! погроми будуть!!!

шо, всралися, п'ятиколонники? думали шо довічно всілися на нашу шию?

ілі всьо так і дрочиш на сухую?

Укра Бейд пля... я прослезился..) может помощь нужна? дерев'яного йому защєку. істосковался на чужбінє по родному.

Jud Suess Грызешь свежую французскую залупу и плачешь

Алексе, ну ти хоч одну прастітутку тольятінську оприходував?

Ну ти хоч одну прастітутку в самарє опріходовал?